Сакурадзака Хироси - Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия]
![Сакурадзака Хироси - Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия]](/uploads/posts/books/66789/66789.jpg)
Обзор книги Сакурадзака Хироси - Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия]
Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия]
Реквизиты переводчиков
Над переводом работала команда RuRa-team
Перевод с английского: Rindroid
Эдит: Inverurie
Редактура: Бурда
Самый свежий перевод всегда можно найти на сайте нашего проекта:
http://ruranobe.ru
Чтобы оставаться в курсе всех новостей, вступайте в нашу группу в Контакте:
http://vk.com/ru.ranobe
Версия от 15.05.2015
Глава 1: Рекрут Кирия
1
Стоит лишь пролететь первым пулям, и только вопрос времени, когда солдат поддастся страху.
Вот ты где, стальная смерть, свистящая в воздухе!
Снаряды в отдалении ухают низко и беспорядочно, издавая глухой звук, который скорее чувствуешь, а не слышишь. Снаряды, взрывающиеся поближе, ревут высоко и чисто. Воют так, что шатаются зубы, и ты понимаешь: именно эти направляются к тебе. Они врезаются глубоко в землю, подбрасывая пылевую вуаль и ожидая следующего снаряда, чтобы вгрызться ещё глубже.
Тысячи снарядов, оставляющие огненный след в воздухе — кусочки металла размером не больше твоего пальца, но достаточно лишь одного, чтобы убить тебя. Достаточно лишь одного, чтобы превратить твоего сослуживца в дымящийся кусок мяса.
Смерть наступает быстро, за один удар сердца, и она не привередничает в своём выборе.
Солдаты, которых она забирает прежде, чем они успеют понять, что же ударило по ним — счастливчики. Большинство умирает в агонии; их кости крошатся, их органы превращаются в фарш, а кровь рекой вытекает на землю. В одиночестве и грязи они ожидают Смерти, что подкрадывается сзади и вытягивает своими ледяными руками последние капли их жизни.
Если рай существует, то это холодное место. Тёмное место. Одинокое место.
Я ошарашен.
Мои окоченелые пальцы сжимали спусковой крючок; руки мои тряслись, поскольку я отправлял во врага дождь горящей стали. Винтовка подпрыгивала, когда я стрелял из неё.
Вунк. Вунк. Вунк. Выстрелы шли ровнее ударов моего сердца.
Дух солдата не в его теле. Он в его оружии. Ствол греется, испуская свет, жар превращает страх в гнев.
Нахуй руководство и его ебучее подобие поддержки с воздуха!
Нахуй их костюмы и все планы, от которых толку ноль, как только дела начинают идти через жопу!
Нахуй артиллерию, которая чешет яйца на левом фланге!
Нахуй этого говнюка, который только что дал себя замочить!
И прежде всего, нахуй всё и всех, кто целится в меня! Воспользуйся своим гневом, словно стальным кулаком, и размозжи им морды.
Если что-то двигается, ёбни это!
Я должен убить их всех. Должен их всех обездвижить.
Крик прорвался сквозь мои стиснутые зубы.
Моя винтовка стреляет по 450 пуль калибра 20 мм в минуту, так что весь магазин может быстро прогореть. Но нет смысла сдерживаться. Не имеет значения, сколько патронов у тебя осталось, когда ты мёртв. Время для нового магазина.
— Перезаряжайся!
Солдат, которому я кричал, уже был мёртв. Мой приказ умер в воздухе, бессмысленный сигнал, ставший статической помехой. Я снова зажал свой спусковой крючок.
Мой приятель Йонабару схлопотал один из первых снарядов, что они выстрелили — одно из тех копий. Попало прямо в него, прорвалось прямо сквозь его Жилет. Верхушка вышла по ту сторону, покрытая кровью, маслом и какими-то неидентифицируемыми жидкостями. Его Жилет пустился в Пляску смерти где-то на десять секунд, после чего наконец прекратил двигаться.
Было бесполезно звать медика. У него была дыра в груди почти два сантиметра, и рана точно проходила сквозь него. Трение опалило рану с краёв, пуская безрадостные оранжевые огни, пляшущие вокруг отверстия. Всё это случилось в первую минуту после приказа атаковать.
Он относился к тем, кто любил злоупотреблять своим званием или раскрывать злодея, когда ты только прочёл первую главу. Но он не заслуживал смерти.
Мой взвод — 146 человек из 17-ой роты, 3-го Батальона, 12-го Полка, 301-ой Бронепехотной дивизии — был отправлен в виде подкрепления в северную часть острова Котоиуси. Они подняли нас на вертушке, чтобы мы устроили внезапную атаку по левому вражескому флангу сзади. Наша работа заключалась в истреблении всех бежавших, когда лобовой штурм непременно оттеснил бы их назад.
Непременно, как же.
Йонабару умер ещё до того, как началось сражение.
Мне было интересно, сильно ли он мучился.
К тому времени, как я разобрался в происходящем, мой взвод уже угодил прямо в центр битвы. Мы принимали выстрелы как от врагов, так и от собственных отрядов. Всё, что я слышал, было криками, плачем и «Блять!». Блять! Блять! Блять! Брань летела также плотно, как и пули. Наш командир отделения был мёртв. Наш сержант был мёртв. Шум пропеллера на вертушке сошёл на нет. Связь была отрезана. Наша рота была разорвана на ошмётки.
Единственная причина, по которой я был ещё жив, заключалась в том, что я прятался в укрытии, когда Йонабару полез на рожон.
Пока другие стояли на ногах и сражались, я прятался в панцире своего Жилета и дрожал, слово осиновый лист. Эти силовые костюмы сделаны из японской композитной брони, которая заставляла завидовать весь мир. Они покрывали тебя, словно влитые. Я понял, что если снаряд пройдёт через первый слой, он никогда не пройдёт через второй. Так что если я достаточно долго буду оставаться вне поля зрения, враг уже уйдёт, когда я выберусь. Правильно?
Я был испуган до усрача.
Как любой рекрут, только что покинувший учебный лагерь, я мог стрелять из винтовки или колобоя, но я всё ещё не знал, как делать это по-нормальному. Любой может зажать спусковой крючок. Бах! Но вот когда именно стрелять и куда стрелять, если ты окружён? Впервые я осознал, что не знаю самих основ военного дела.
Другое копьё промелькнуло рядом с моей головой.
Я почувствовал вкус крови во рту. Вкус железа. Доказательство того, что я всё ещё жив.
Мои ладони покрылись холодным, липким потом под перчатками. Вибрация Жилета сказала мне, что из батареи почти выжаты все соки. Я ощутил запах масла. Фильтр был на последнем издыхании, и смрад поля боя прорывался внутрь моего костюма. Запах вражеских трупов походил на запах опавших листьев.
Некоторое время я ничего не чувствовал ниже пояса. Должно было болеть, где они попали по мне, но боли не было. Я не знал, хорошо ли это или плохо. Боль говорит о том, что ты ещё не умер. По крайней мере мне не нужно беспокоиться о ссанье в моём костюме.
Закончились зажигательные гранаты. Осталось только тридцать шесть 20-миллиметровых снарядов. Магазин будет пуст через пять секунд. Моя ракетница — для которой каждому из нас на всё про всё выдавали по три ракеты — сдохла ещё до того, как я смог сделать хоть один проклятый выстрел. Моя камера, прицепленная на голове, потерялась, броня на моей левой руке была разбита в хлам, и даже на полном ходу мой Жилет выдавал лишь 40 процентов мощности. Удивительно, но колобой на моём левом плече выжил без единой царапины.
